Читать интересную книгу Deja Vecu [Уже пережитое] - Георгий Кузьмин

Грудная клетка булькнула и выдала хриплый стон.

Останавливаться нельзя. Ещё одно движение. И ещё, и ещё. На полпути в глазах начала появляться мутная рябь, а пространство стало отдаляться. Часики моих последних сил тик-такали всё громче, извещая что скоро пора баиньки. Навечно.

Ещё рывок и ещё один. Руки совсем окоченели и ниже предплечья я уже совсем перестал их чувствовать. Тем временем книга была уже близка. Словно на поле боя, я перебирался ползком к заветной цели, в то время как моё тело становилось всё тяжелее и тяжелее. Теперь остановка была не просто запрещена, а каралась по всей строгости природного закона. Смертью.

Ещё движение и ещё одно.

Вот! Есть!!!

Ежедневник был прямо передо мной, и хотя в глазах всё плыло искажающими помехами, я всё равно понимал, что успел на своё второе День Рождение. Трясущейся кистью руки я открыл моё спасение, кое-как пролистал до той страницы, куда мне нужно попасть и…

Чуть не расплакался от обессиливающего отчаянья.

Нужно было всего-навсего зачеркнуть какую-нибудь строчку, но чем? При всём своём огромном желании, я не смогу достать ручку из запасного внутреннего кармана на молнии. Как нелепо – передо мной простейший механизм перемещения во времени, в котором даже годовалый котёнок разберётся, а я умру от того, что не могу просто перечеркнуть одну единственную долбанную строчку.

В глазах стало ужасающе темно и уши заложило невероятным давлением. И это тогда, когда я добрался до цели.

Стоп!

Ключевое слово здесь «перечеркнуть», а вдруг совершенно неважно, чем именно? Я собрал последние остатки сил и рывком переложил руку назад, что бы она оказалась там, где могла быть кровь на снегу. Через мгновенье, ещё раз сгруппировавшись, я вернул руку на место. Хоть я почти ничего не видел, и от боли голова превратилась в сплошной туман, но то, что моя кисть и пальцы полностью в крови понял сразу.

Пространство вокруг начало терять вес и стало улетать, закручивая мой разум в центрифуге сплошного мрака, который закрыл мои веки и полностью отрубил питание к ощущениям тела. Из последних сил я цеплялся за осознание самого себя, и, пытаясь почувствовать руку, отдал ей последний приказ-импульс, чтобы она полоснула мизинцем по тому месту, где должна быть страница ежедневника.

ШМЯК

– Аааааа!!! – вырвалось у меня, и руки сами раскинулись в стороны, будто раздвигая невидимые шторы.

Напротив меня сидела Анька, мимо нашего столика проходил официант с невозмутимым спокойствием, а гул посетителей возвещал о том, что в царстве кофе и счетов всё без изменений.

– Что ты говоришь? – я взял себя в руки, хотя внутренние органы крутило в гигантской мясорубкой.

– Я говорю, у Лёхи денег надо взять. Санечка, с тобой всё хорошо? Ты весь побелел.

Эмоциональная память сильнее физической. Не всегда конечно, но что там греха таить, подчас решающе. Так или иначе, скрыть свои приключения уже не получиться.

– Меня убили…

– Что?!

Господи, как же мне хреново! Наизнанку ведь выворачивает, и до туалета могу не добежать.

– Я встретился с твоим братом. Мы там поболтали немного, и разошлись. Пока я шёл до метро, на меня напали, избили, отняли деньги. А когда я начал сопротивляться, ещё и ножом несколько раз пырнули.

Анька внимательно смотрела на меня, тем временем как её лицо превращалась в смесь сочувствия и страха.

– Боже мой! Какой ужас.

– Прости, там деньги…

– Да хрен с ними, с деньгами! – Анька резко махнула рукой. – Они тебя почти убили! Солнышко моё… Вот сволочи…

– Да ладно, это всё в прошлом… То есть в буд… Ну то есть это было и больше этого не произойдёт.

– Нет, ну это вообщееее… – моя девушка всё не унималась. – Надо хотя бы Лёхе сказать. Ты их запомнил? Лица? Имена? Может голоса?

– Слушай, Анют, я точно и не пом…

Тогда-то до меня и дошло – я всё помню. Понимание пришло звонким щелчком, который я почувствовал в своей черепной коробке почти физически. Будто одно полушарие головного мозга отошло от другого, освобождая место для тонны информации. Дикая волна необузданных образов ворвалась в города моего невежества, смывая на своём пути все дома забывчивостей и ландшафт природной невнимательности.

– Я всё помню, – сказал я, ошарашенный своим же открытием.

– Ну это же хорошо. Надо Лё…

– Нет, ты не понимаешь! – я сорвался на крик, сам того не понимая. – Я помню абсолютно всё – как кого зовут, кто где стоял, куда и сколько раз ударил!

Мало того, я каким-то образом запомнил всё, что до этого видел по дороге до злосчастного ограбления. Тогда я шёл, погружённый в собственную галактику счастливого предвкушения, не видя ничего вокруг, но оказалось это не так – всё, что было на том пути и после него, каким-то образом вросло в мою память металлическими корнями. Теперь даже захотев, я не смогу забыть ни одной мелочи. И чем больше я вспоминал, тем сильнее во мне разгорался огонь одного единственного чувства.

Гнев.

– Мне кое-что нужно сделать, – при этих словах я распахнул ежедневник.

– Сашенька, милый, ты чего? – Анька недоумевала при моей калейдоскопической смене настроений. Минуту назад я был полон оптимизма, затем вскрикнул и побелел, а теперь и вовсе превратил своё лицо в злобный кирпич.

– Я быстро. Эти деньги будут наши…

– Ты что, сдурел совсем? Не смей, идиот несчастный! Ты же…

ШМЯК

Лёшина спина отдалялась, и снежная тьма всё больше овладевала сутулой фигурой Анькиного брата. Отлично! Самый подходящий момент для прогулки на свежем воздухе, с последующим «свиданием». Вздохнув поглубже, я начал идти по той же дороге, которая довела меня до смертельной встречи.

В этот раз я шёл уверено врезая ноги в асфальт, перемалывая под собой податливый всхлипывающий снег. Голова работала на подобие швейцарских часов, точно предоставляя мне крутящимися шестеренками воспоминания до мельчайших подробностей, вплоть до секунд.

Шесть раз по десять тик-таков и я буду у точки номер один.

Тик-так, тик-так.

Вот оно! В первый раз из-за эйфории сложно было заметить лежащую возле помойки трубу. Обыкновенная такая сантехническая труба, диаметром сантиметра три, в длину как человеческое предплечье. Тогда я просто взглянул в ту сторону, но зрительный сигнал как плохой гонец, не дошёл до адресата «сознание», словно умерев на полпути от голода и усталости. Теперь же увиденное прочно встало на ноги и с пугающей скоростью домчалось в пространство моей памяти, открывая для меня власть знания.

Подобрав трубу, я зажал её правой рукой таким образом, чтобы она скрылась в складках пуховика. Следующий пункт нашей увлекательной прогулки – мои убийцы.

Тик-так, тик-так, тик-так.

Внешне ничего не поменялось – такой же проём между домов, зияющий завлекательной пустотой. Вывески только не хватает «Проходите люди добрые, и будете биты!». Ну что же, не буду разочаровывать будущую публику и войду в ночную ловушку для идиотов.

– Ээ, погодь! – никакого разнообразия в сюжете. Ну что же, пусть будет «дежа-вю», сейчас оно мне на руку, и я повторил свои действия пройдя вперёд ускоряя шаг, изображая жертву.

– Сюда подойди, – раздалось сзади, и эти трое опять начали меня неспешно окружать.

Всё повторилось в точности, как и тогда. Только во мне поменялось абсолютно всё – не было ни учащённого сердцебиения, ни спёртого в груди дыхания. Ни одна, даже крошечная мысль об испуге не смогла пробиться сквозь холодный бетон гнева. Опустошающее, и в тоже время, выворачивающее на изнанку чувство, заполняло меня такой силой, что я готов был сорваться в любой момент.

Судя по всему это отражалось в моём взгляде. Тот, что подошёл спереди, почему-то медлил.

– Ну, что, Веталь, – сказал я, и рот моего оппонента вдруг вздрогнул, а глаза забегали сверкающим недоумением. – Покажем Дену, что у нас есть?

В тот же момент, не ожидая ответной реакции, я дёрнул рукой, перехватывая металлическую трубу, наподобие меча, и со всей дури врезал ею в солнечное сплетение Веталю.

Лишь краем глаза уловив, как его глаза вылетают из орбит, а рот открывался в беззвучном «А-А-А», я уже с разворота заносил трубу для следующего удара. Целью была правая рука того, кто стоял по моё левое плечо. Труба угадила прямо в цель, и тут же раздался неприятный звук ломающейся кости, а мой план продолжал работать – одновременно с тем, как я сломал руку «левому», «правый» врезал мне в челюсть, вложив в кулак всю свою молодецкую силу. Меня откинуло в сторону к стене, и мой мозжечок на краткий миг решил перезагрузиться, напрочь лишая меня чувства равновесия. С ним согласилось и моё тело, опуская меня самого прямиком на заснеженный асфальт.

Упал я в аккурат возле небольшой горки наметённого ветром снега.

Значит всё правильно помню. Значит всё идёт по плану.

– Падла! – пока я падал, ко мне направлялся тот, кто меня уронил. То, что надо!

Буквально через пол секунды он уже склонялся надо мной ,что бы ещё раз ударить чёрт знает куда. В момент, пока он заносил кулак, я резко выкинул свою руку с горстью снега, которую набрал из той самой «горки». От острых иголок замороженной влаги, попавшей в глаза, он на секунду ослеп, инстинктивно хватаясь за своё лицо. Ожидаемая реакция. Теперь моя очередь – резкий выпад металлической трубой и его нога затрещала переломом, роняя своего обладателя на промозглый зимний асфальт.